ему. Он должен своими руками приковать друга своего Прометея. Глубокая скорбь за участь друга гнетёт Гефеста, но не смеет он ослушаться своего отца, громовержца Зевса. Он знает, как неумолимо карает Зевс за неповиновение.
Сила и Власть возвели Прометея на вершину скалы и торопят Гефеста приниматься за работу. Их жестокие речи заставляют Гефеста ещё сильнее страдать за друга. Неохотно берётся он за свой громадный молот, только необходимость заставляет его повиноваться. Но торопит его Сила:
— Скорей, скорей бери оковы! Прикуй могучими ударами молота Прометея к скале. Напрасна твоя скорбь о нём, ведь ты скорбишь о враге Зевса.
Сила грозит гневом Зевса Гефесту, если он не прикуёт Прометея так, чтобы ничто не могло освободить его. Гефест приковывает к скале несокрушимыми цепями руки и ноги Прометея. Как ненавидит он теперь своё искусство! Он должен приковать друга и обречь его на долгие муки. Неумолимые служители Зевса всё время следят за его работой.
— Сильней бей молотом! Крепче стягивай оковы! Не смей их ослаблять! Хитёр Прометей, искусно умеет он находить выход и из неодолимых препятствий, — говорит Сила. — Крепче прикуй его, пусть здесь узнает он, каково обманывать Зевса.
— О, как подходят жестокие слова ко всему твоему суровому облику! — восклицает Гефест, принимаясь за работу.
Скала содрогается от тяжких ударов молота, и от края до края земли разносится грохот могучих ударов. Прикован наконец Прометей. Но это ещё не всё, нужно ещё прибить его к скале, пронзив ему грудь стальным несокрушимым остриём. Медлит Гефест.
— О Прометей! — восклицает он. — Как скорблю я, видя твои муки!
— Опять ты медлишь! — гневно говорит Гефесту Сила. — Ты всё скорбишь о враге Зевса! Смотри, как бы не пришлось тебе скорбеть о самом себе!
Наконец всё окончено. Всё сделано так, как повелел Зевс. Прикован титан, а грудь его пронзило стальное остриё. Издеваясь над Прометеем, говорит ему Сила:
— Ну вот, здесь ты можешь быть сколько хочешь надменным; будь горд по-прежнему! Давай теперь смертным дары богов, похищенные тобой! Посмотрим, в силах ли будут помочь тебе твои смертные. Придётся тебе самому подумать о том, как освободиться из этих оков.
Но Прометей хранит гордое молчание. За всё время, пока приковывал его Гефест к скале, он не проронил ни единого слова, даже тихий стон не вырвался у него — ничем не выдал он своих страданий.
Ушли слуги Зевса, Сила и Власть, а с ними ушёл и печальный Гефест. Один остался Прометей; слушать его могли теперь лишь море да мрачные тучи. Только теперь тяжкий стон вырвался из пронзённой груди могучего титана, только теперь стал он сетовать на злую судьбу свою. Громко воскликнул Прометей, невыразимым страданием и скорбью звучали его сетования:
— О божественный эфир, и вы, быстронесущиеся ветры, о источники рек и несмолкающий рокот морских волн, о земля, всеобщая праматерь, о всевидящее солнце, обегающее весь круг земли, — всех вас зову я в свидетели! Смотрите, что терплю я! Вы видите, какой позор должен нести я неисчислимые годы! О горе, горе! Стонать я буду от мук и теперь, и много, много веков! Как найти мне конец моим страданиям? Но что же говорю я! Ведь я же знал всё, что будет. Муки эти не постигли меня нежданно. Я знал, что неизбежны веления грозного рока. Я должен нести эти муки! За что же? За то, что я дал великие дары смертным, за это я должен страдать так невыносимо, и не избежать мне этих мук. О горе, горе!
Но вот послышался тихий шум как бы от взмахов крыльев, словно полёт лёгких тел всколыхнул воздух. С далёких берегов седого Океана, из прохладного грота, с лёгким дуновением ветерка принеслись на колеснице к скале океаниды. Они слыхали удары молота Гефеста, донеслись до них и стоны Прометея. Слёзы заволокли, как пеленой, прекрасные очи океанид, когда увидели они прикованного к скале могучего титана. Родным был он океанидам. Отец его Япет был братом отца их Океана, а жена Прометея Гесиона была их сестрой. Окружили скалу океаниды. Глубока их скорбь о Прометее. Но слова его, которыми клянёт он Зевса и всех богов-олимпийцев, пугают их. Они боятся, чтобы Зевс не сделал ещё более тяжкими страдания титана. За что постигла его такая кара, этого не знают океаниды. Полные сострадания, просят они Прометея поведать им, за что покарал его Зевс, чем прогневал его титан.
Прометей рассказывает им, как помог он Зевсу в борьбе с титанами, как убедил он мать свою Фемиду и великую богиню земли Гею стать на сторону Зевса. Зевс победил титанов и сверг их по совету Прометея в недра ужасного Тартара. Завладел Зевс властью над миром и разделил её с новыми богами-олимпийцами, а тем титанам, которые помогали ему, не дал громовержец власти в мире. Зевс ненавидит титанов, боится их грозной силы. Не доверял Зевс и Прометею и ненавидел его. Ещё сильнее разгорелась ненависть Зевса, когда Прометей стал защищать несчастных смертных людей, которые жили ещё в то время, когда правил Крон, и которых Зевс хотел погубить. Но Прометей пожалел не обладавших ещё разумом людей; он не хотел, чтобы сошли они несчастными в мрачное царство Аида. Он вдохнул в них надежду, которой не знали люди, и похитил для них божественный огонь, хотя и знал, какая кара постигнет его за это. Страх ужасной казни не удержал гордого, могучего титана от желания помочь людям. Не удержали и предостережения его ве́щей матери, великой Фемиды.
С трепетом слушали океаниды рассказ Прометея. Но вот на быстрокрылой колеснице принёсся к скале сам вещий старец Океан. Океан пытается уговорить Прометея покориться власти Зевса — ведь должен же он знать, что бесплодно бороться с победителем ужасного Тифона. Океан жалеет Прометея, он сам страдает, видя те муки, которые терпит Прометей. Вещий старец готов спешить на светлый Олимп, чтобы молить Зевса помиловать титана, хотя бы даже мольбами за него он навлёк на самого себя гнев громовержца. Он верит, что мудрое слово защиты часто смягчает гнев. Но напрасны все мольбы Океана, гордо отвечает ему Прометей:
— Нет, старайся спасти самого себя. Боюсь я, чтобы сострадание не принесло вреда тебе. До дна исчерпаю я всё зло, которое послала мне судьба. Ты же, Океан, страшись вызвать гнев Зевса мольбою за меня.
— О, вижу я, — грустно отвечает Океан Прометею, — что этими словами заставляешь ты меня вернуться назад, не достигнув ничего. Верь же мне, о Прометей, что привела
